Homo Sapiens non urinat in ventum.
"В ресторане банкет - встреча иностранцев и японских бабушек-дедушек Тоямы. Нас человек тридцать разнокалиберных гайдзинов - Канада, Великобритания, США, Коста-Рика, Молдова, Корея, Бразилия, ну и я до кучи - Россия. Приглашающая нас сторона - это клуб богатых японских стариков и старушек, “владельцы заводов, газет и пароходов”, любящие себя время от времени развлекать тусовкой с иностранцами. Дедушки и бабушки вывозят нас сначала показывать японскую культуру ... а потом наслаждаются и развлекаются общением с нами в ресторане.
Я оказался за столом рядом с престарелой, но очень веселой бабушкой замшелых лет, не поддающихся счету и ее молодой и симпатичной внучкой лет двадцати, а напротив Джона сидел один старенький богатей. Бабушка, методом тыка выяснив, что я могу связать пару слов по-японски, стала вести со мной веселые беседы, а дедушка, выяснив таким же методом, что Джон вообще нихт ферштейн, стал щедро его напаивать. Особенность этих бабушек-дедушек - они люди богатые и старые, поэтому излишними манерами не страдают, ведут себя по-свойски, говорят, что думают, ни в чем себе не отказывают. Но все это, конечно, очень дружелюбно и с искренним интересом к нам, забавным зверушкам.
Бабушка, мне: “Ишь ты, по-японски он может… Ну надо же… Во как… Слушай, унучек, а у вас же там в России зима-холода, да? Что, зима не круглый год? Серьезно? Вот это да! Вахахах! Вот это новость! Ухахаха!” ... “Нет, не так ты произносишь. Надо повышающую интонацию в конце. Да, типа того. Ну ты подумай только - по-японски умеет что-то сказать! Ну ты давай-давай, учись, а то хреново говорить пока получается”.
Бабушка, Джону: “Ишь ты, молодой какой американец, хе… А вот тут у меня внучка сидит - а у нее, между прочим, парня нет, хе-хе-хе…”
Засмущавшаяся внучка бабушке, умоляюще: “Бабушка, ну что вы такое говорите!.. Перестаньте!”
Довольная бабушка, рот до ушей, внучке: “Хе-хе-хе…”
Бабушка, мне, на диалекте, нихрена не понятно: “№;%:*!！＠＆＄＠*%”
Внучка, бабушке, возмущенно-жалобно: “Бабушка, ну что вы такое говорите! Ну перестаньте, пожалуйста!”
Внучка, мне, с извиняющимся смехом: “Вы не слушайте ее, пожалуйста!”
Бабушка, всем: “Уахахахах!”
И вот так весь банкет. Под элитные традиционные блюда и пивные напитки. Смешно, конечно. Мы, иностранцы, тоже не теряемся, веселимся, пьем, фотаемся, общаемся между собой и с владельцами заводов-пароходов.
Конец банкета. Бабушка с внучкой встают уходить. Мы уже отошли от стола и я вижу такую картину. Бабушка отходит от стола на пару метров и слышит встревоженный оклик внучки: “Бабушка! Бабушка, стойте!”. Согнутая годами престарелая бабушка с невозмутимым благородством Тортиллы поворачивается. Внучка стоит у бабушкиного стула, и вся в волнении указывает бабушке под ее стул - там лежит какой-то платок: “Бабушка! Вы платочек уронили!”. Бабушка неспешно разворачивается назад: “Ах ты, и правда, уронила! Вот спасибо, внучка!” - и лезет старенькая бабуля, кряхтя, под этот стул, ловит непослушными пальцами этот платочек, кряхтя, лезет назад - а рядом стоит внучка и с неподдельным волнением наблюдает за этими бабушкиными стараниями. Бабушка вылазит, внучка ее отряхивает, и, бережно пропуская вперед, следует со всем почтением за ней. Что это было, братцы, я не знаю - то ли бабушка запрещает поднимать ей платочки, то ли традиция в этой местности запрещает внучкам поднимать упавшие бабушкины вещи - не ведаю. Но факт в том, что внучка могла за секунду одним легким движением подхватить платок, даже не отвлекая свою уважаемую бабушку, но почему-то этого не сделала и устроила бабушке приключение с залазом и вылезом. " (q) источник
Я оказался за столом рядом с престарелой, но очень веселой бабушкой замшелых лет, не поддающихся счету и ее молодой и симпатичной внучкой лет двадцати, а напротив Джона сидел один старенький богатей. Бабушка, методом тыка выяснив, что я могу связать пару слов по-японски, стала вести со мной веселые беседы, а дедушка, выяснив таким же методом, что Джон вообще нихт ферштейн, стал щедро его напаивать. Особенность этих бабушек-дедушек - они люди богатые и старые, поэтому излишними манерами не страдают, ведут себя по-свойски, говорят, что думают, ни в чем себе не отказывают. Но все это, конечно, очень дружелюбно и с искренним интересом к нам, забавным зверушкам.
Бабушка, мне: “Ишь ты, по-японски он может… Ну надо же… Во как… Слушай, унучек, а у вас же там в России зима-холода, да? Что, зима не круглый год? Серьезно? Вот это да! Вахахах! Вот это новость! Ухахаха!” ... “Нет, не так ты произносишь. Надо повышающую интонацию в конце. Да, типа того. Ну ты подумай только - по-японски умеет что-то сказать! Ну ты давай-давай, учись, а то хреново говорить пока получается”.
Бабушка, Джону: “Ишь ты, молодой какой американец, хе… А вот тут у меня внучка сидит - а у нее, между прочим, парня нет, хе-хе-хе…”
Засмущавшаяся внучка бабушке, умоляюще: “Бабушка, ну что вы такое говорите!.. Перестаньте!”
Довольная бабушка, рот до ушей, внучке: “Хе-хе-хе…”
Бабушка, мне, на диалекте, нихрена не понятно: “№;%:*!！＠＆＄＠*%”
Внучка, бабушке, возмущенно-жалобно: “Бабушка, ну что вы такое говорите! Ну перестаньте, пожалуйста!”
Внучка, мне, с извиняющимся смехом: “Вы не слушайте ее, пожалуйста!”
Бабушка, всем: “Уахахахах!”
И вот так весь банкет. Под элитные традиционные блюда и пивные напитки. Смешно, конечно. Мы, иностранцы, тоже не теряемся, веселимся, пьем, фотаемся, общаемся между собой и с владельцами заводов-пароходов.
Конец банкета. Бабушка с внучкой встают уходить. Мы уже отошли от стола и я вижу такую картину. Бабушка отходит от стола на пару метров и слышит встревоженный оклик внучки: “Бабушка! Бабушка, стойте!”. Согнутая годами престарелая бабушка с невозмутимым благородством Тортиллы поворачивается. Внучка стоит у бабушкиного стула, и вся в волнении указывает бабушке под ее стул - там лежит какой-то платок: “Бабушка! Вы платочек уронили!”. Бабушка неспешно разворачивается назад: “Ах ты, и правда, уронила! Вот спасибо, внучка!” - и лезет старенькая бабуля, кряхтя, под этот стул, ловит непослушными пальцами этот платочек, кряхтя, лезет назад - а рядом стоит внучка и с неподдельным волнением наблюдает за этими бабушкиными стараниями. Бабушка вылазит, внучка ее отряхивает, и, бережно пропуская вперед, следует со всем почтением за ней. Что это было, братцы, я не знаю - то ли бабушка запрещает поднимать ей платочки, то ли традиция в этой местности запрещает внучкам поднимать упавшие бабушкины вещи - не ведаю. Но факт в том, что внучка могла за секунду одним легким движением подхватить платок, даже не отвлекая свою уважаемую бабушку, но почему-то этого не сделала и устроила бабушке приключение с залазом и вылезом. " (q) источник